Размышления художника

Мне кажется...

Художник – носитель памяти о прошлом, о значимости мира, о его сущности, и даже в какой-то мере – предвестник будущего.

Психика художника изначально как бы вывернута наизнанку. Поэтому ему на протяжении всей своей жизни приходится притворяться нормальным. И конечно же это не получается. Он всегда остаётся «белой вороной».

Гениев рождается много,  к финишу приходят единицы. Таков печальный закон любой творческой деятельности.

Зритель, как и художник, может быть талантливым или бездарным. Бездарный зритель никогда не увидит талантливого художника.

Скульптор или живописец не может быть хорошим поэтом или писателем. Творческая энергия очень специализирована. Музыкант только слышит, живописец – видит, а скульптор – осязает. Если это перемешивается, искусство исчезает.

Художник – человек, деятельность которого оплачена свыше. Если за продукцию художника заплатят, то это, скорее, подарок или знак признания, а не нормативная система оплаты труда.

Технология процесса создания произведения для зрителя всегда должна оставаться «за кадром».

Художнику необязательно быть верующим: искусство – это уже религия.

Искусство – это реализация возможных степеней свободы, оставленных нам предыдущими поколениями.

Искусство – это, пожалуй, естественная сфера деятельности, на которой человечество сможет приобрести всеобщую точку примирения.

О задачах искусства в трёх словах: у хаоса отвоёвывать космос.

Ответа на вопрос:  «Что такое искусство?» нет и быть не может. Если нам удастся понять эту простую истину, то всем  станет значительно легче жить и понимать друг друга.

Искусство – самая незащищённая форма человеческой деятельности. Каждый может бросить камень в художника, но далеко не каждый бросится на его защиту.

Скульптура – язык объёмов, и в этом смысле она изначально формалистична. Ничего предосудительного в формализме нет, поэтому я охотно соглашаюсь с теми, кто называет меня формалистом.

Жанр – не повод для скульптуры. К литературе скульптура не имеет никакого отношения.

Художник, напрямую «законтактированный» с действительностью, всегда обречён на реализм. Серьёзных и глубоких обобщений он выдать не может. Это «Антей», черпающий силу от непосредственного соприкосновения с землёй. Абстракционизм всегда шире и перспективнее. В его распоряжении весь космос и мир неизведанного.

Творчество замешано на удивлении или на способности человека удивляться. Как на дрожжах. Если эта способность исчезает – художник умирает. Духовно.

Мой принцип: максимум фантазии, минимум адекватности.

Творчество – это сущность бытия художника, но ни в коем случае не средство для благоприятного проживания.

Искусство в высшем своём проявлении никому ничего не должно. Оно относится не к прагматической сфере деятельности. Недаром искусство называют духовной сферой. Как религию.

Возвести жанр в предельную степень условности – одна из важнейших задач художника.

Пропорции в скульптуре должны быть на пределе дозволенного.

Деформация в пределах узнаваемости или ассоциаций – мой принцип в скульптуре.

Самодостаточность в скульптуре – признак совершенства.

Живопись может не иметь контура пятен или предметов, изображённых в цвете. Скульптура без контура немыслима.

Художнику некорректно задавать вопрос: «Почему?». Однозначного ответа не существует, а если попытаться это сделать, то он получится примерно в объёме Библии.

Об искусстве

Мир перестал восприниматься людьми адекватно. Все события, вся информация, поступающая извне, проходит через жёсткий контроль ранее сложившихся в голове стереотипных представлений. Доля непосредственных ощущений в общем потоке осмысленной информации ничтожна. Может быть, искусству и принадлежит та роль катарсиса, которая позволит современному человеку ощущать мир адекватно, как ощущали его наши далёкие предки. Поэтому я против того изобразительного искусства, которое нагружают интеллектуальным содержанием. Нельзя превращать картину в стенгазету, а скульптуру в ребус для досужего разглядывания.

Скульптура – это особый, молчаливый жанр изобразительного искусства, который исходит из недр подсознательного и целиком замешан на первой сигнальной системе. Мои скульптуры можно смотреть «с закрытыми глазами». На ощупь. Их может видеть слепой от рождения человек. Своими скульптурами я обращаюсь к подсознанию человека, к той реликтовой основе восприятия, которая и является основным дирижёром всего поведения человека.

Именно поэтому мои скульптуры почти не поддаются словесному обозначению, именно поэтому не имеют определённых названий. Слова возникли значительно позже, чем искусство. Мало того,  искусство, в нашем понимании, долгое время являлось единственным и довольно надёжным способом  общения между людьми. Вот на этом уровне я и хочу общаться со своим зрителем.­­­­